ELLE: Однажды вы сказали, что кинематограф — часть вашей семьи. Нет ощущения, что теперь вы принадлежите еще и огромной семье Dior, являясь лицом марки уже три года?

Моника Беллуччи: Наверное, я слишком скромна, чтобы оценивать свою роль в жизни великого Дома. Горжусь нашим сотрудничеством и просто обожаю Джона Гальяно. Придумывать что-то вместе мы начали еще в 2003 году, когда мне доверили открывать и закрывать Каннский кинофестиваль. Тогда я впервые вышла в свет в платье Dior. И так пристрастилась к нарядам Гальяно, что с тех пор ношу их регулярно.

ELLE: А помните, как начиналось ваше сотрудничество с маркой?

Моника Беллуччи: Предложение от Dior стало одним из лучших комплиментов моей внешности. Даже не представляете, как приятно получить его в сорок лет. Разумеется, я была польщена — все-таки в первую очередь я женщина и только потом актриса. В ту пору я и так пребывала на седьмом небе от счастья: годом раньше у меня родилась дочь. До сих пор смешно вспоминать, но в двадцать лет я и не подозревала, что мой «золотой век» еще впереди. В юности кажется, что сорокалетний юбилей — глубокая старость. Но время летит быстро, и наши стереотипы меняются. Приглашение к сотрудничеству с Dior закрепило мое ощущение гармонии и счастья.

ELLE: Почти для каждого фильма вы радикально меняете образ, даже на рекламных фото всегда выглядите по-разному. Как это получается?

Моника Беллуччи: Это заслуга Тьена — гениального визажиста и фотографа Dior. Он знает, что женщине свойственно меняться, и ловко использует это для своих экспериментов. Например, бывают дни, когда я чувствую себя настоящей соблазнительницей, а временами — наоборот. Иногда мне страшно хочется похулиганить, хотя на следующий день я сама кротость. Он ловит мое настроение и выстраивает вокруг него целую историю. Так и получается, что залог отличной фотосессии — в умении фотографа тонко чувствовать настроение модели.

ELLE: Обмениваетесь ли вы идеями с Тьеном? Можете что-то посоветовать ему?

Моника Беллуччи: Ну уж нет. Моя задача — проникнуться идеей и позировать. Какой снимок выберут в итоге, решаю тоже не я. И дело не в том, что моим мнением пренебрегают. Ни в коем случае. Просто с модельных времен у меня выработался определенный подход к съемкам: прийти, отработать, уйти. Так что я сразу же попросила отстранить меня от мучительного процесса выбора. Я же модель! Глупо ждать от меня беспристрастности.

ELLE: В этом году Тьен отмечает важный юбилей — тридцатилетие партнерства с Dior. Как вы ощущали себя, когда вам было тридцать?

М. Б.:Если говорить о моих вкусах и взглядах, ничего не изменилось. Наверное, причина в том, что в моей жизни ничего не происходит молниеносно. Как видите, в тридцать девять лет я родила дочь, а в сорок подписала beauty-контракт с Dior. Надеюсь, такая неспешность — залог долголетия. Но не подумайте, что в моей жизни не случается неожиданных открытий. Одним из последних стала Се ́rum de Rouge — помада со свойствами активной сыворотки для губ. Мне повезло не только одной из первых ее протестировать, но и представлять эту удивительную новинку.

ELLE: Дает ли вам makeup-советы дочь Дэва? Какие оттенки она вам рекомендует?

М. Б.: Она в восторге от ярких цветов, особенно красного. Их и рекомендует.

ELLE: А что о вашем макияже думает Венсан Кассель?

М. Б.: Он непреклонен: только натуральные цвета и естественные образы.

ELLE: Дэва заимствует вашу помаду?

М. Б.: Дочь — настоящая кокетка. В косметике разбирается не хуже меня. Обожаю наблюдать, как она надевает мои туфли на каблуках, красит губы и воображает себя чьей-то мамой — ее любимое развлечение. Вообще в этом возрасте дети любят поиграть во взрослых.

ELLE: Вы тоже так делали?

М. Б.: Раннее детство плохо помню. Зато и сегодня перед глазами моя итальянская бабушка, которая всегда тщательно готовилась к светским выходам. Перед тем как отправиться в церковь, она всегда красила губы красной помадой. Даже в 80 лет — представляете? У нее был свой фирменный ритуал — достать помаду и зеркальце, расположиться у окна и начать прорисовывать контур губ. С тех пор меня восхищают дамы, в любом возрасте подчеркивающие свою привлекательность.

ELLE: Меняется ли ваше самоощущение после нанесения макияжа?

М. Б.: Считаю, что лицо без грамма косметики выглядит слишком уязвимо. Макияж, на мой взгляд, — одна из форм самозащиты. Или аналог роскошных туфель на шпильке. Надела — и моментально преобразилась. Поэтому я обожаю и туфли, и косметику. С их помощью мы оттачиваем женственность. Кроме того, затрачивая усилия и время на макияж, мы как бы говорим окружающим, что их мнение для нас небезразлично.

ELLE: Многие убеждены, что помада на губах женщины — показатель ее сексуальности. Вы согласны?

М. Б.: Так считал и великий фотограф Хельмут Ньютон. Его модели помадой никогда не пренебрегали. Более того, это средство играло важнейшую роль в создании их эротичных образов. Сам Ньютон считал помаду чуть ли не основополагающим художественным элементом.

ELLE: Какие актрисы или известные персонажи сформировали ваше представление о красоте?

М. Б.: Поскольку я брюнетка, могу смело перечислить всех темноволосых итальянских див: Клаудиа Кардинале, Джина Лоллобриджида, Софи Лорен… Стоит отдать должное и знаменитым блондинкам. Брижит Бардо всегда восхищала чувственностью и беззаботностью, Мэрилин Монро — женственностью без намека на агрессивность. Удивительно, что рядом с ней даже первые красавицы выглядели блекло.

ELLE: Вас не смущает повышенное внимание окружающих и статус секс-символа?

М. Б.: Конечно нет. Иначе я не стала бы актрисой. Быть в центре внимания — моя работа. Вот почему я всегда готовлюсь к любым появлениям на публике. В отличие от большинства коллег не разгуливаю по улицам без макияжа. Просто днем выбираю светлые оттенки, а вечером что-то поярче — красную помаду, например. В прин­ципе могу накрасить ею губы и днем. Особенно если возникает соответствующее «отважное» настроение.

ELLE: А разве вы не отважная сама по себе?

М. Б.: И да, и нет. Многие считают меня очень смелой, судя по сыгранным ролям. Но кинообразы не отражают истинной сути. Во всяком случае, не на сто процентов. В кино я играю, усиливаю отдель­ные свои стороны. В жизни я более сдержанная, спокойная.

ELLE: Ваши профессиональные и личные планы?

М. Б.: Как жена и мать, мечтаю проводить больше времени с семьей. Как актриса, хотела бы и дальше получать столько интересных предложений. Быть итальянкой, но сниматься во Франции и Америке — большая удача. Так что я счастливица.

БЛИЦОПРОС

ELLE: О чем вы мечтаете?

М. Б.: Быть там, где я есть, с тем, кто уже со мной.

ELLE: Любимые ароматы?

М. Б.: Любые с нотами табака и ванили. Обожаю запах моря — успокаивает.

ELLE: Косметический минимум?

М. Б.: Увлажняющий крем, тушь, помада Sérum de Rouge.

ELLE: Любимая beauty-процедура?

М. Б.: Расслабляющий массаж.

ELLE: Какие нравятся фильмы?

М. Б.: Работы итальянских классиков — от Росселлини до Висконти. Подозреваю, что снимавшиеся в их фильмах великие актрисы вдохновили меня пойти по их стопам.

ELLE: Последняя покупка?

М. Б.: Туфли.

ELLE: Любимый город?

М. Б.: Рим, Лондон, Париж, Рио — городов, где мне хорошо, немало.

ELLE: Говорят, вы отлично готовите. Ваше фирменное блюдо?

М. Б.: Слухи о моих кулинарных талантах преувеличены. Готовлю разве что пасту, тирамису и дет­скую еду для Дэвы. Правда, она взрослеет и начинает требовать сложные блюда. Придется пойти на кулинарные курсы.

ELLE: Ваше орудие соблазна?

М. Б.: К счастью, пока не знаю. Как только человек становится слишком уверен в своих чарах, сразу же начинает вести себя неестественно.

ELLE: Истинная роскошь?

М. Б.: Свобода.